Наверно, я погиб: глаза закрою — вижу. Наверно, я погиб: робею, а потом — Куда мне до нее, она была в Париже, И я вчера узнал — не только в нем одном.
Какие песни пел я ей про север дальний! Я думал: вот чуть-чуть — и будем мы на «ты», Но я напрасно пел о полосе нейтральной, Ей глубоко плевать, какие там цветы.
Я спел тогда еще — я думал, это ближе — Про счетчик, про того, кто раньше с нею был, Но что ей до меня, она была в Париже, Ей сам Марсель Марсо чегой-то говорил.
Я бросил свой завод — хоть, в общем, был не вправе — Засел за словари на совесть и на страх, Но что ей от того! Она уже в Варшаве, Мы снова говорим на разных языках.
Вот приедет — я скажу по-польски «Прошу, пани! Прими таким, как есть, не буду больше петь!» Но что ей до меня, — она уже в Иране, Я понял: мне за ней, конечно, не успеть.
Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле... Да, я попал впросак, да, я попал в беду! Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, — Пусть пробуют они — я лучше пережду. Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, — Пусть пробуют они — я лучше пережду.