Зачем мне считаться шпаной и бандитом, Не лучше ль податься мне в антисемиты? На их стороне, хоть и нету законов, — Поддержка и нетузиазм миллионов. На их стороне, хоть и нету законов, — Поддержка и энтузиазм миллионов.
Решил я — и, значит, кому-то быть битым, Но надо ж узнать, кто такие семиты? А вдруг это очень приличные люди, А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет?! А вдруг это очень приличные люди, А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет?!
Но друг и учитель — алкаш в бакалее — Сказал, что семиты — простые евреи. Да это ж такое везение, братцы, Теперь я спокоен, чего мне бояться! Да это ж такое везение, братцы, Теперь я спокоен, чего мне бояться!
Я долго крепился, ведь благоговейно Всегда относился к Альберту Эйнштейну. Народ мне простит, но спрошу я невольно: Куда отнести мне Абрама Линкольна?
Средь них — пострадавший от Сталина Каплер, Средь них — уважаемый мной Чарли Чаплин, Мой друг Рабинович и жертвы фашизьма, И даже основоположник марксизма.
Но тот же алкаш мне сказал после дельца, Что пьют они кровь християнских младенцев. И как-то в пивной мне ребята сказали, Что очень давно они Бога распяли.
Им кровушки надо! Они по запарке Замучили, гады, слона в зоопарке. Украли, я знаю, они у народа Весь хлеб урожая минувшего года.
По Курской, Казанской железной дороге Построили дачи, живут там как боги. На все я готов — на разбой и насилье — И бью я жидов, и спасаю Россию!