Не делили мы тебя и не ласкали, А что любили — так это позади. Я ношу в душе твой светлый образ, Валя, А Леша выколол твой образ на груди.
И в тот день, когда прощались на вокзале, Я тебя до гроба помнить обещал, Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали», «А я — тем более», — мне Леша отвечал.
И теперь реши, кому из нас с ним хуже, И кому трудней, попробуй разбери: У него — твой профиль выколот снаружи, А у меня — душа исколота снутри.
И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, — Пусть слова мои тебя не оскорбят — Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху, И гляжу, гляжу часами на тебя.
Но недавно мой товарищ, друг хороший, Он беду мою искусством поборол: Он скопировал тебя с груди у Леши И на грудь мою твой профиль наколол.
Знаю я, своих друзей чернить неловко, Но ты мне ближе и роднее оттого, Что моя, верней, твоя татуировка Много лучше и красивше, чем его. Что моя, верней, твоя татуировка Много лучше и красивше, чем его.